Неточные совпадения
Очень труден и драматичен вопрос об отношении двух великих
символов в
жизни общества:
символа «хлеба» и
символа «свободы».
Все, что во времени и пространстве, было для меня лишь
символом, знаком иного, иной
жизни, движения к трансцендентному.
А. Белый говорит в своих воспоминаниях: «
Символ „жены“ стал зарею для нас (соединением неба с землею), сплетаясь с учением гностиков о конкретной премудрости с именем новой музы, сливающей мистику с
жизнью» [Воспоминания А. Белого об А. Блоке, напечатанные в четырех томах «Эпопеи», — первоклассный материал для характеристики атмосферы ренессансной эпохи, но фактически в нем много неточного.].
Казалось, тысячи
жизней говорят ее устами; обыденно и просто было все, чем она жила, но — так просто и обычно жило бесчисленное множество людей на земле, и ее история принимала значение
символа.
На первый раз такое оригинальное миросозерцание кажется смешным, но стоит внимательнее вглядеться в то, что табак, картофель и чай служили для Лупана только
символами вторгнувшихся в
жизнь простого русского человека иноземных начал.
Я прикажу, кончая дни мои,
Отнесть свой труп в пустыню и высокий
Курган над ним насыпать, и — любви
Символ ненарушимый — одинокий
Поставить крест: быть может издали,
Когда туман протянется в долине,
Иль свод небес взбунтуется, к вершине
Гостеприимной нищий пешеход,
Его заметив, медленно придет,
И, отряхнувши посох, безнадежней
Вздохнет о
жизни будущей и прежней...
Что вы знаете или мните о природе вещей, лежит далеко в стороне от области религии: воспринимать в нашу
жизнь и вдохновляться в этих воздействиях (вселенной) и в том, что они пробуждают в нас, всем единичным не обособленно, а в связи с целым, всем ограниченным не в его противоположности иному, а как
символом бесконечного — вот что есть религия; а что хочет выйти за эти пределы и, напр., глубже проникнуть в природу и субстанцию вещей, есть уже не религия, а некоторым образом стремится быть наукой…
Никогда нельзя сказать про человека, действительно прикоснувшегося к церковной
жизни, что для него догматы суть только учение или рациональные схемы, логические
символы, ибо прикосновенность эта именно и означает реальную встречу Бога с человеком в живом личном опыте, личное мифотворчество.
Правда, Дионис являлся, между прочим, и носителем половых восторгов, фаллус был одним из его
символов на празднике Дионисий; но и эти половые восторги для все разрывающего Диониса не имели целью продолжения
жизни.
Подобно большинству крупных греческих богов, Аполлон создался из слияния целого ряда разнообразнейших местных божеств. Постепенно из бога стад, из бога растительности, из бога солнечного света образовался колоссальный образ-символ, вмещающий в себе все существеннейшие стороны одного цельного, определенного, всеисчерпывающего отношения к
жизни.
Гомеровские боги — это религиозные
символы окружающих нас в
жизни сил.
Правда не на стороне метафизики понятий, не на стороне онтологии, имеющей дело с бытием, правда на стороне духовного познания, имеющего дело с конкретной духовной
жизнью и выражающего себя
символами, а не понятиями.
Тут
символы рождения и творчества, взятые из процессов, совершающихся в нашем мире, применяются к тайне
жизни Божественной.
Все другие
символы, организующие и направляющие
жизнь масс, оказываются демагогией, апеллируют к низким инстинктам и интересам.
Вся значительность, смысл и ценность
жизни определяются скрытой за ней тайной, бесконечностью, не подлежащей рационализации, о которой возможен лишь
символ и миф.
«Хлеб» тут
символ нужного для поддержания и развития
жизни хозяйственного блага.
«
Жизнь» может стать для нас
символом высшей ценности, высшего добра, но и сама ценность, само добро есть
символ подлинного бытия, и само бытие есть лишь
символ последней тайны.
«Капитализм» и «коммунизм», взятые как
символы, ибо в конкретно-реальной
жизни обществ они в таком отвлеченном виде не даны, одинаково отрицают самоценность личности.
Деревня была для нас
символом приволья, свободы от срочных занятий, простора, прогулок, картин крестьянской
жизни, сельских работ, охоты, игр с ребятишками, искания ягод, цветов, трав. И попутно весь быт выступал перед вами, до самых его глубоких устоев, до легенд и поверий древнеязыческого склада.
Привлекал университет, и прежде всего потому, что он для нас являлся
символом нашего освобождения от запретов и зависимости
жизни «малолетков», от унизительного положения школьников, от домашнего надзора, хотя в последнее полугодие я и дома состоял уже почти что на правах взрослого.
Он провозгласил обязательность целостного, тоталитарного миросозерцания, господствующего вероучения, что соответствовало навыкам и потребностям русского народа в вере и
символах, управляющих
жизнью.
Он стал
символом народа, религиозной
жизни народа.
Отрешенная от полноты
жизни духовность оправдывает власть денег, изменяет
символу хлеба.
Социализм хочет победить и отвергнуть власть денег, поставить
жизнь не под
символ денег, а под
символ труда.
Законническая мораль требует от людей выполнения условных
символов, не имеющих обязательной реальной связи с их внутренней
жизнью, с их духовностью.
Буржуазность стоит под
символом денег, которые властвуют над
жизнью, и под
символом положения в обществе.
Поразительнее всего, что эта символизация распространяется и на духовную
жизнь, которая есть реальность, а не
символ.
А она сознавала, что в ней нет никакого умения ладить с такими людьми… Она
жизнь свою провела в преклонении перед одним человеком и хранила в душе трепетную веру в его идеалы, сторонилась всего, что было враждебно ее
символу веры, и теперь, накануне полного нравственного банкротства, чувствовала себя беспомощной выйти из колеи, как женщина своей эпохи, как любящая жена и мать.
Мы так пропустили мимо ушей и забыли всё то, что он сказал нам о нашей
жизни — о том, что не только убивать, но гневаться нельзя на другого человека, что нельзя защищаться, а надо подставлять щеку, что надо любить врагов, — что нам теперь, привыкшим называть людей, посвятивших свою
жизнь убийству, — христолюбивым воинством, привыкшим слушать молитвы, обращенные ко Христу о победе над врагами, славу и гордость свою полагающим в убийстве, в некоторого рода святыню возведшим
символ убийства, шпагу, так что человек без этого
символа, — без ножа, — это осрамленный человек, что нам теперь кажется, что Христос не запретил войны, что если бы он запрещал, он бы сказал это яснее.
Познание, искусство, мораль, государство, даже внешняя
жизнь церкви не преображали реально
жизни, не достигали сами по себе нового бытия, а давали лишь
символы преображения, лишь знаки наиреальнейшего бытия.